Я так долго просила показать мне это ощущение, что оно меня таки накрыло. В переполненной маршрутке. Залило потоком, океаном. Сказочно.

Кажется, что говорить еще можно долго. Поэтому слова как-то оставлены в стороне. Под локтем кусается белый песок. В прямой видимости тихо дремлют океанские просторы.

- А помнишь, я на второй этаж с розами лазил?
...Опускаю глаза, смеюсь. Помню, конечно. Кто же забудет эту растерянную физиономию за стеклом своего балкона...
- Они жутко неудобные были те розы. То есть сам бы я залез в три секунды, но вот букет...
...Я бы могла сказать, что он не первый с цветами, а папа тоже как-то лазил на второй этаж, правда, когда у нас дверь заклинило. Но не скажу. Потому что на самом деле не хочу говорить...

- А ты помнишь меня на своей...на нашей первой презентации? Я же осваивала шпильки после полуторагодичного перерыва...
- Зато была неотразима
...И в его глазах отражается, что он помнит прекрасно, сколь неотразима я была. Более того, вот сейчас, лежа со мной на песке за тысячи километров от родного мегаполиса, он видит меня в черном атласном платье, подколотыми наверх волосами, смущенно поглаживающую кончик черной шали на плечах...

И в какую-то секунду так остро понимаешь, что он без тебя может. И ты без него можешь. Уже не вполне, не так, как полгода назад, но вполне можешь. И что у него за плечами опыт, настроенный маховик своего дела. И у тебя за плечами - опыт, но свой, такой женский, такой монументально-гранитный, что его жалко выбросить, чтобы начать с чистого листа.

И еще понимаешь, что как такового чистого листа не получится. Что у него - жены, а у тебя - мужья. И дети с их формой губ и носа. Уже есть, что терять. Уже есть, куда оглядываться.

Но он уже рядом. И ты уже рядом с ним. И опускаешь ты глаза, потому что от счастья что-то внутри переполняется и плещет прямо на песок. А он никогда не опускает руки.

И пусть никто еще этого не сказал, но вы уже друг друга не отпустили.